Утро воскресенья. Все люди, сладко посапывая в теплых кроватках, встречают день только около полудня, разрешая себе, понежится в лучах беззаботного дня. Но на площади дворца культуры Мистика Фоллса уже с рассвета кипела жизнь, которой управляла неподражаемая Кэролайн Форбс, (то бишь я), отточено стуча каблуками по головам бегающих квотербеков.   
   
– Не сюда! – закричала я, разрывая слух всех находящийся своим недовольным голоском, когда несчастный парень попал под мой прицел. Он замер, держа в руках вазу с красными розами «мистер Линкольн»: в  кофейных глазах застыл детский испуг, словно я  поймала его за чем-то непристойным. – Я сказала расстояние между ними должно быть 24 сантиметра, а не 25. Неужели это так сложно?   

Я видела, как его терпение почти доходило до пика, а из ушей вот-вот готов был вырваться пар, как в старых, добрых мультфильмах. Но он промолчал, вновь притворяясь, что кривая расстановка ваз – его любимое дело. Я, пощадив блондина, последовала в поисках новых жертв, надеясь, что он исправит свою некомпетентность. 
Все пытались спрятаться от форбского надзора в своих делах, но прыгающий взгляд проникал в каждого, ловко находя недочеты работы. Ну разве это не талант? Я осветилась лучезарной улыбкой, пытаясь утихомирить пылкий напор, который кажется, задевал каждого, кто находился в пределах километра.   

– Прошел только час, а она уже замучила нас. – прошептала бледная брюнетка, имя которой потерялось среди тысячи помощников. Она вместе со своей подругой (или же новой знакомой) собирали букеты, которые торжественно получит каждая участница конкурса, выиграв в одной из утешительных номинациях.       

– Девушки, – звонко прощебетала я, ласково ступая по ровной укладке плит. Мой лже-лучистый взгляд трепетно прошелся по нелепым и тусклым нарядам девиц, метнув огненные молнии в их кроличьи глаза, – если вы не хотите, чтобы я завязала ваш чудесный язычок в узел, умолкните.   

Одна из них осмелилась скорчить недовольную гримасу, которая заставила меня лишь сладко усмехнуться, взмахнув бровями. Но крохотная искра азарта мотыльком колыхнула в драгоценных сапфирах глаз, готовая превратится в пожар: стоит только бросить утонченность деревянных умов. 

– Какая же ты противная, Кэролайн. Сущий ад, который мог случится с нашим городом! – дерзко бросила все та же брюнетка, надеясь, что ее острые стрелы глупой зависти заденут меня.  Стоящая рядом девушка дернула за рукав нашу героиню забавного шоу "Рассмеши Форбс", надеясь утихомирить её (утомляющий меня) бессмысленный  порыв смелости.   
Все мимолетно застыли, уставившись на нас любопытными глазенками, в которых ярко блестел огонек ожидания грандиозного зрелища. Даже птицы, что голосили чудесную песнь весны, замолкли, словно в томящем предвкушение. 

– Я лучшее, что с ним случилось,  но худшее, что может случится с тобой. Ты же не хочешь, чтобы твоя характеристика получила мой неудовлетворительный автограф. Не хочется, чтобы  такая  хорошенькая девушка, заняла вон то место. – я указала на милый ларек с мороженным, –Но если я еще раз услышу писк твоего голоса, считай, ты всю жизнь проведешь в лютом холодке фургончика с надписью "Пустышка".   

Молчание вновь повисло, и проигравшая, обиженно хмыкнув, отвернулась, возвращаясь к работе. Больше никаких очагов сопротивления - скучно.   
– Представление окончено. Пожалуйста, продолжайте. – воодушевлено провозгласила я и, шумно выдохнув, уткнулась в свой список, указывая галочками уже выполнившие дела.   
Украшение крыльца - готово.   
Вытащив из зажима ручку, я чиркнула затейливую фразу: «Подавление бунта - готово». 

На другой стороне улицы, где расстилалась прекрасная поляна, проходила репетиция праздничного выступления. Довольно привлекательный парень со смазливой, чуть-чуть не доходившей до голливудской, улыбкой, голосил гимн нашей страны, охваченный гордостью патриотизма. Ближе к нему кружили маленькие девочки, выпускницы младших классов, которые подготовили для городка порцию умиленности со вкусом детской нежности. И даже под руководством строгой Лидии Стерлинг, которую возраст непростительно заставлял увядать, улыбки невинных бабочек, порхающих над ее грозными высказываниями,  не исчезали. И когда её сосредоточенный взор пал на меня, то все морщинки блеклого лица обрели резкость, а губы тронула добродушная улыбка.   

– Кэролайн, моя лучшая ученица. – сверкая величественностью момента, мягко произнесла она. Ее пышные, медно-рыжие волосы всегда вызывали восхищение и лики преподавателей мужского пола. Я не удержалась и тихо хихикнула, вспомнив,  как к нам на урок ворвался молодой учитель с букетом ромашек, горячо признаваясь ей в любви. Я положила теплую ладонь на плечо миссис Стерлинг  и слегка приобняла, отдаваясь атаке ностальгической волны.   

– Я рада, что вы все еще цветете. – в ее глазах сверкнули слезы и она прижалась ко мне. Именно эта женщина воспитала во мне чувство стоимости. Мы неловко отцепились друг от друга и я продолжила свой познавательный маршрут, махнув на прощанье.   

Теперь пришла очередь скачущих девочек-черлидерш. Моя, так сказать, временная отставка(слишком уж много дел на мою белокурую головушку) порадовала лишь одну персону-Джессику. Маленькую негодницу, которую обделили чувством такта, но наградили очень хорошенькой фигурой, из-за которой я прощала ей танцевальные грешки. И теперь она возглавляла мой патруль сердцеедок с длинными ножками, чем я была огорчена. Но на выборах моей замены я не присутствовала, только уповала на хороший выбор тренера. Моя особа сразу привлекла внимания, вызвав тем самым кислую улыбку у Джесс, но остальные девочки приветливо помахали мне ручками, станцевав маленькое представление и в конце выкрикнув: «Мы скучаем!», растопив тем самым мое сердце.   
– Джесси, завтра должно быть все идеально, ведь праздник Мисс Мистик Фоллс второй по значимости после моего Дня рождения, – я провела рукой по стоящей толпе, донося свои слова до ушей каждой, – Я надеюсь, девочки будут выглядит лучше всех.   

–Даже лучше тебя.– лукаво подмигнув, Джессика одарила меня  тошнотворной улыбкой, разрываясь от счастья, что впервые сказала что-то стоящее.   

– Увы, это невозможно.